В ходе 1-й Мировой воины все воюющие стороны широко применяли собак в качестве четвероногих санитаров, сторожей и связистов.Причины тому были просты; после первых месяцев боевых действий с их маневренными операциями, линии фронта замерли, прикрывшись минными полями и ощетинившись проволочными заграждениями, В этой ситуации разведывательные рейды противника стали ощутимой опасностью. Б германской и австро-венгерской армиях для борьбы с этими вылазками начали использовать сторожевых собак:: овчарок и ротвейлеров, которые услышав или почуяв людей, приближавшихся к линиям окопов предупреждали об опасности своих проводников, которые и поднимали тревогу. Союзники России по Антанте использовали собак не только для сторожевых целей, но и как связных, Англичане, например, ввели в строй и эрдельтерьеров, и колли, и бассет-хаундов.
В русской армии первый опыт использования собак приходится на Юго-Западный фронт, командование которого решило организовать подобную службу в полках передовой линии. Организатором "Школы военных сторожевых и санитарных собак", образованной в, апреле 1915 г. во Львове, стал статский советник Лебедев, занимавшийся до этого 6 пет дрессировкой полицейских собак. Однако, начавшееся в мае австрийское наступление заставило эвакуировать школу из Львова в Киев. В Киеве произошла сиена руководства школы: 14 августа 1915 г. на должность заведующего был назначен штабс-ротмистр (князь Щербатов, который был не только страстным охотником, но и боевым офицером: до этого он почти непрерывно находился на передовой. 9 сентября штат школы был утвержден, тогда же появилось и первое наставление по использованию собак, в которой говорилось: при надлежащем отношении и хорошем обучении собака может стать незаменимым помощником в секрете на передовой линии, для обнаружении неприятельских разведывательных и подрывных партий, для передачи донесений в случаях порыва телефонной связи под сильным вражеским огнем и для поиска и вытаскивания с поля боя раненых воинов". В штате числились 6 инструкторов и 109 нижних чинов, из которых 50-70 человек обучались обращению с собаками. Численность курсантов зависела от количества имеющихся животных. Как правило, в школу зачислялись грамотные нижние чины из охотничьих команд пехотных и кавалерийских полков, а инструкторами были бывшие унтер-офицеры полиции, эвакуированные из оккупированных губерний, работавшие с собаками. Помимо полицейских собак в школу поступили четвероногие питомцы, которых добровольно передавали хозяева. В сентябре 1916 г в школе числились 97 собак, из них 37 среднеевропейских овчарок, 21 бельгийская овчарка, 19 эрдельтерьеров, 12 доберманов, 3 гончие и 5 трофейных немецких и австрийских собак, которых обучали поиску своих бывших хозяев. Для этого командование школы неоднократно требовало выделения комплектов трофейного обмундирования.
Уже 23 сентября первые 12 четвероногих выпускников вместе с вожатыми отбыли в 12-й гусарский Ахтырский полк, Кабардинский конный полк. 136-й Таганрогский и 145-й Новочеркассиий пехотные полки. С этого момента деятельность школы приобрела более регулярный характер.
Очередные выпуски собак и их вожатых состоялись в январе и марте 1916 г. Их было немного, за периоде осени 1915г. по начало весны 1916 г. всего 86 собак с вожатыми и проводниками были переданы в войска, распределяясь по 3-5 единиц на полк. Тем не менее, командование фронта и заведующий школой к этому моменту уже активно занимались сбором сведений о боевой службе собак. 6 основном они были положительными. Так командир 3-го Лейб-гвардии стрелкового полка генерал-майор Усов 17 января 1916 г. сообщал: "Ввиду несомненной пользы, приносимой собаками при несении службы связи, прошу не отказать в присылке во вверенный мне полк шести собак. За истекший период собаки для доставления донесений применялись неоднократно и всегда с успехом и пользой. Ныне же количество собак уменьшилось вследствие потери в боях".
Командир 71-го Белевского пехотного полка полковник Галкин давал следующий отзыв: "искренне благодарю за присланную собаку "Вольфр". Служит и работает прекрасно. Если возможно, хотел бы получить еще одну, поскольку одной для службы маловато". Наконец, из Партизанского отряда 12-й кавалерийской дивизии сообщили, что две собаки "произвели много красивых разведок". Хорошие отзывы пришли также от командования 196-го пехотного и Кабардинского конного полков.
Впрочем, бывали случаи, когда войсковые начальники оставались недовольны своими четвероногими подчиненным и, Так 26 марта 1916 г, командир 16-го стрелкового полка просил отчислить прибывших в полк в октябре 1915 г. собак, поскольку по его мнению они были непригодны к разведывательной службе. Похожая истории случилась и в 4-м Заамурском пограничном пехотной полку, где по донесению командира полка и одна собака оглохла, две, будучи спущены с ошейника, убежали и две плохо несут сторожевую службу, видимо потеряв чутье". В июле были возвращены в школу собаки вместе с вожатыми из 103-го Петрозаводского пехотного полка, прибывшие в марте
Штабс-ротмистр Щербатое отмечал, что недоразумения нередко происходили из-за нежелания офицеров считаться с мнением инструкторов о порядке применения собак, кроме того, значительный вред работоспособности наносило практиковавшееся в некоторых полках кормление собак остатками солдатской пищи. Разумеется, рацион русского воина был весьма сытным (на передовой солдаты получали фунт мяса в день), но нормальное для человека содержание соли и специй в пище для служебной собаки часто равносильно полной или частичной потере чутья, на которое как раз и жаловались некоторые командиры полков. Кстати, в школе собак кормили преимущественно сырым мясом.
Однако в целом командование дивизий и армий Юго-Западного фронта положительно оценивало возможности использования четвероногих воинов, придя к выводу: сторожевые собаки, присланные из специальной школы проводников, приносят несомненную пользу" или "ввиду ограниченного числа хороших сторожевых собак в полках армии опыт их применения для целей разведывательной и сторожевой службы мал, но, по отзывам строевых начальников, они полезны и желательны". За период с осени 1915 г. по май 1916 г. из находившихся на фронте собак убита была всего одна и еще одна ранена.
Эти эксперименты на Юго-Западном фронте заставили Ставку Главковерха задуматься об оснащении собаками всей действующей армии, из штаба Главковерха была направлена телеграмма, а которой у командующих и начальников штабов армий и корпусов требовался отзыв о пользе применении собак, а также об их желательном количестве в полках. Вскоре Ставка получила рапорта, в которых сообщалось, что по мнению большинства войсковых начальников необходимо организовать полковые команды - по 8 собак в пехотном полку и по 6 - в кавалерийском.
В начале осени 1916 г., когда линия фронта после наступления русских армий стабилизировалась и позиции приобрели свой привычный вид, в школу военных сторожевых и санитарных собак качали поступать многочисленные рапорты от командовании полков и дивизий о выделении собак для несения охранной службы. По утвержденным Ставкой штатам войскам фронта были необходимы около 2000 собак, но таким количеством школа просто не располагала, ее вольеры позволили принять лишь 300-350 четвероногих питомцев. Кроме того, перед школой встала проблема комплектования; зимой 1915 г и весной 1916 гг в ней проходили обучение собаки из полицейских управлений и подаренные хозяевами, но к лету этот источник иссяк, поэтому начальник школы предложил командованию фронта провести реквизицию собак, пригодных к несению военной службы. Впрочем, реквизицией, это можно было назвать лишь условно, поскольку князь Щербатов считал необходимым а реквизировать надрессированных собак по цене 25-45 рублей, а дрессированных - по 60-125 рублей. Наиболее соответствующими боевым условиям он считал добермана, эрдельтерьера, ротвейлера и овчарку.
К сожалению, невозможно проследить дальнейшую деятельность школы и ее судьбу, равно как и деятельность питомцев школы до развала русской армии. Вероятно, полки и дивизии Юго-Западного фронта гак и не получили необходимого количества собак,
В заключение стоит упомянуть о любопытном проекте господина В.П.Приклонского, предлагавшего использовать собак в качестве движущихся мин. По его замыслу они должны были нести на себе (или везти на тележке) груз взрывчатки для разрушения проволочных заграждений и укреплений полевого типа. Взрыв производил бы находящийся в укрытии проводник. Кроме этого Приклонский планировал снабжать собак минами с часовым механизмом: для уничтожения неприятельских штабов и пунктов управления войсками. Против такого использования собак выступил начальник школы князь Щербатов, который считал, что подобные действия, особенно уничтожение штабов крайне затруднительны и не приведут к значительным успехам, тем более, что раненая собака может принести свою ношу обратно на совершенно другом участке, где может подорвать вместо противника своих солдат.
